О , Лигия, божественный цветок,
Плененная в лесах лигийских лань.
Ты – дочь царя , но отдана в залог,
Ты – Риму незаслуженная дань.
Заката луч насквозь тебя пронзил,
Свет исходил от мраморности кожи.
Патриций гимн любви провозгласил,
Превознося твою с Венерой схожесть.
Амур готовил стрелы, падший Рим
Расставил сети похоти, разврата,
Твоя душа сполна заплатит им
За то, что ты ни в чем не виновата.
За то, что твой избранник – странный Бог,
За то, что ты в других богов не веришь.
О, Лигия, божественный цветок,
В вольерах цирка крови жаждут звери,
А ты пугливо, тонкою рукой,
Выводишь знак безмолвия, смиренья.
С надеждой наблюдая и тоской,
Не встанет ли патриций на колени.
Проповедь Петра
1.
Густая ночь и тысячи огней
От факелов, горящих как сердца.
У римской усыпальницы царей
Толпа христиан, не видно ей конца.
Колышет воздух пение в ночи,
Несется тонкой струйкой в небеса ,
Звук гимна на губах тоской горчит
И теплится надеждою в глазах.
Седой старик наклоном головы
Дал знак , затих людской ручей,
Лишь шелест листьев, уханье совы,
И ожиданье благостных речей.
« Я был ! Я видел!» . В искренности слов
Не усомниться. Помня каждый миг,
В благоговении , рассказывать готов
О чудном воскрешении старик.
Простой рыбак, но сколько чистоты
И неподдельной радости в словах,
А в небесах - свет утренней звезды
И сам Христос, плывущий в облаках.
2.
В ночи патриций прячась под плащом,
Не узнанный стоит в толпе христиан.
Стрелой Амура юноша пронзен,
Печальною любовью взят в капкан,
Его душа не в силах превозмочь
Желания любимой обладать,
Он ищет средь христиан лигийцев дочь,
Готов и сам он христианином стать ,
Отринув гордость, римский гражданин
Согласен уподобиться рабам,
То бешенством, то нежностью гоним,
Преследует лигийку по пятам.
Остановясь у кладбища, толпа
Сомкнулась в круг. Пылающий костер,
Огромный камень, проповедь Петра,
Патриция во тьме горящий взор,
Он ловит Слово, превратившись в слух,
Пытается понять: христианский бог
Благой иль злой? Какой вселенский дух,
С любимой разлучил его? Пророк
С молитвою взывает к небесам,
И говорит, что надобно прощать,
Не только самым близким , но врагам,
Но как такое можно воспринять?
Пророк , как самый нежный из отцов,
Внушает чадам правильность житья,
Что бедность лучше пагубных грехов,
Что похоть, как гремучая змея,
Ужалив, сердце домом изберет.
" Любите дети, Господа . Аминь"
Неисполнимо ! Как огонь и лед.
Любить? Возможно ! Разве, что богинь.
Но в этой необычности - весь мир,
Вселенная, вся сущность бытия !
И претерпевшим уготован пир
В обители небесной, в тех краях,
Где горя нет. К священным берегам!
Там люди уподобятся богам.
Попытка похищения
Любимая в одежде для рабов,
Решил патриций следовать за ней,
Подчеркивало платье бедняков
Нежнейшие черты еще сильней.
За Лигией патриций по пятам
Крадется вором, цель уже близка,
Сейчас он схватит девушку, а там
Быстрей в свой дом, но грозная рука
Раба, что верно Лигии служил,
Как молот опустилась на плечо,
И юноша, вдруг падает без сил,
Униженный, повержен, уличен!
И крик любимой:" Господи, о, нет!
Я умоляю, Урсус, не убей !»
У ног раба – патриций.Меркнет свет,
И Лигия над бездною теней.
Странный сон.
В бреду патриций видит странный сон,
Как будто тонет, борется с водой,
От берега пучиной увлечен,
И гребни волн шипят над головой.
В рыбацкой лодке Лигия, старик,
Плывут в пределы ласковой луны,
Услышат ли беспомощности крик ?
О, да! Они спасти его должны!
Старик охотно вытянул весло,
И помогает выбраться из волн.
Укрыло лодку ангела крыло,
И воздух фимиамом звездным полн.
Но в море тонут тысячи людей!
Седой апостол садит в лодку их,
И мимо скал, чернеющих камней
Плывут они во тьме. Вдруг, ветер стих,
Морская гладь прозрачна, как стекло,
На дне песчаном лилии цветут,
Блестит причал. Спокойно и светло,
И чувствуется, любят здесь и ждут.
В сиянии, в венке из пышных роз,
На берегу их ждет Иисус Христос.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
